Пять интересных споров о наследстве

[Мария]

Если человек утверждает, что поздно узнал о смерти близкого родственника, и просит продлить шестимесячный срок для принятия наследства, суд должен оценить уважительность причин. В деле 33-8013/2017 апелляция не пошла навстречу Ирине Фрилиной*, которая утверждала, что узнала о смерти своей бабушки, лишь когда ее родственница обнаружила могилу на кладбище (когда именно, неясно – даты из судебных актов вымараны). Внучка, которая хотела получить в наследство долю квартиры бабушки после кончины отца, объясняла, что в последние годы пожилая женщина тяжело болела и поэтому не была рада посещениям. Поэтому, утверждала истица, она к ней и не ходила. Да и сама Фрилина плохо себя чувствовала для походов в гости, к тому же приходилось заниматься малолетними детьми. Поэтому, когда пенсионерка умерла, другой наследник, дядя Игорь Фрилин*, якобы легко скрыл от племянницы этот факт. Как подчеркнула Фрилина в своем иске, «общение с бабушкой и дядей было минимальным».

Таких объяснений оказалось достаточно Центральному районному суду Комсомольска-на-Амуре, который в 2017 году признал за Фрилиной право на наследство. Он отверг показания свидетелей, которые утверждали, что внучке вовремя сообщили о смерти бабушки, и медицинские документы, которые опровергали слова о недомоганиях истицы. Бумаги из больницы, где наблюдалась Фрилина, говорили о том, что она приходила на прием лишь два раза за три года, и оба раза – самостоятельно, без чьей-либо помощи. Эти доказательства приняла во внимание лишь апелляция, куда пожаловался дядя.

Чтобы продлить срок для принятия наследства, недостаточно просто незнания о смерти наследодателя, причина должна быть уважительной, напомнил Хабаровский крайсуд. Фрилина ссылалась на плохие отношения с бабушкой, но внучка знала ее адрес и телефон, они жили в одном городе. На истице был нравственный долг осведомляться о здоровье пожилой женщины и оказывать ей помощь. Раз внучка сама решила не поддерживать отношения с бабушкой и не интересоваться ее жизнью – это нельзя считать уважительной причиной пропуска срока на принятие наследства, решил Хабаровский крайсуд, который отменил решение первой инстанции.

[Мария]

Как нотариусу проверить дееспособность

При удостоверении сделок нотариус должен проверить, что участники дееспособны и хотят ее заключить. Что под этим подразумевается, разъяснил Верховный суд Татарстана в деле 33-17584/2017. В нем Игорь Александров* боролся с Екатериной Садыковой* за дом и участок, которые остались после смерти двоюродного брата Александрова Владимира Маневича*. Маневич, который при жизни страдал серьезным психическим расстройством, но не был признан дееспособным, заключил договор ренты с Садыковой. Согласно его условиям, он передавал ей дом и участок в обмен на пожизненное содержание. Договор заверили у нотариуса Менделеевского района Татарстана Марата Зарипова, который не нашел ничего странного в поведении Маневича.

Когда психически больной Маневич умер, его брат отправился за наследством и узнал, что дом уже получила Садыкова по договору ренты. Александров решил оспорить этот договор. В исковом заявлении он указал, что нотариус Зарипов, заверяя сделку, на самом деле не проверил дееспособность покойного брата, по внешности которого можно было предположить его ненормальное состояние. “Он был неопрятным, внушаемым, раздражительным, разговаривал сам с собой”, – написал Александров в своем иске. Садыкова, которая тоже присутствовала у нотариуса, по его мнению, была заинтересована в сделке, поэтому скрыла, что у рентодателя стойкое психическое расстройство. Свое заявление Александров подкрепил заключением экспертизы, которая подтвердила, что его родственник не мог осознавать свои действия.

Садыкова возражала: по ее словам, Маневич понимал свои действия, в том числе сам получал санаторные путевки, и не состоял на учете как полностью или ограниченно дееспособный. Но Менделеевский районный суд Татарстана не принял это во внимание и разрешил дело в пользу Александрова, признав договор ренты недействительным.

Нотариус Зарипов оспорил решение в апелляционном порядке. Он рассказал в своей жалобе, что провел беседу с Маневичем перед тем, как удостоверить договор ренты. Тот выглядел опрятно и вел себя адекватно, отвечал четко и вразумительно, рассказал о цели визита – словом, не дал повода сомневаться в своей дееспособности.

Но Верховный суд Татарстана отверг эти доводы со следующим обоснованием. В законе нет инструкций, как нотариус должен проверять дееспособность, да и возможности у него ограничены. Поэтому он смотрит дату рождения в паспорте, а при беседе составляет представление о собеседнике (внешний вид, адекватность поведения и т. п.), объяснила апелляция. Нотариус – не специалист в психиатрии, поэтому не может точно определить, есть ли заболевания или нет, указал ВС Татарстана. С такой формулировкой он оставил решение первой инстанции без изменений.

[Мария]

Можно ли наследовать неоформленное

В деле 33-10179/17 Ирина Муравьенко* сражалась с Ириной и Игорем Беловыми* за участок, который остался после смерти матери Муравьенко Натальи*. Последняя решила купить у Беловых участок, передала деньги, получила документы, но при жизни так и не зарегистрировала землю на себя. После кончины матери Муравьенко-младшая получила свидетельство о праве на наследство у нотариуса Москвы Юрия Логинова. Затем женщина подала в суд заявление о регистрации участка. Ответчики не растерялись и заявили встречный иск – о признании недействительным свидетельства о праве на наследство. Оно незаконно, ведь Муравьенко-старшая не успела зарегистрировать за собой участок, а значит, его владелец еще не определен, заявили Беловы.

Но Феодосийский горсуд Крыма не разделил эту точку зрения. Он удовлетворил первоначальный иск. Встречный был отклонен с формулировкой, что истцы по нему не доказали нарушения их прав.

Беловы с этим не согласились и обжаловали отказ в Верховном суде Крыма. Тот разобрал ситуацию и признал частичную неправоту горсуда. Тот правильно удовлетворил первоначальный иск, ведь регистрация права собственности на долю за наследником – это надлежащий способ защиты. Судебное решение об этом поможет наследнику получить землю в собственность. Но встречные требования тоже надо удовлетворить, решил ВС Крыма. Нотариус неверно определил состав наследственного имущества, ведь на момент смерти Муравьенко-старшей участок не был у нее в собственности и не подлежал наследованию, указала апелляция.

[Мария]

Договор хранения под видом завещания

Как расценивать завещание, если наследник настаивает, что в документ вкладывался совсем другой смысл? На этот вопрос по-разному ответили суды в деле 33-26014/2017. Иск подал сын умершей Алсу Рахматуллиной* Владимир Батурин*. Он добивался признания недействительным завещания, по которому пожилая женщина в 2016 году завещала одну из своих квартир Алисе Хусаиновой* (в судебных актах не сказано, какое отношение Хусаинова имела к Рахматуллиной). Как рассказывал истец, Рахматуллина переписала жилье на Хусаинову с условием, что та передаст его внуку Алексею Батурину*, когда тот подрастет и отслужит в армии, а до тех пор Хусаинова может сдавать квартиру в аренду с условием оплаты “коммуналки”. Сын умершей объяснял ее решение нестабильным психическим состоянием женщины.

Действительно, судебная экспертиза обнаружила у нее небольшие психические отклонения на фоне многочисленных заболеваний, правда, специалисты подчеркнули, что это не ставит под сомнение вменяемость женщины. Кроме того, как рассказали свидетели, Рахматуллина была недовольна сыном, и отношения у них испортились. На это указывает и тот факт, что пенсионерка переписывала свое завещание. 9 апреля 2016 года она распорядилась передать спорную квартиру сыну, а 17 мая этого же года передумала и завещала ее Хусаиновой у нотариуса Галины Петкевич.

Батурин-старший не только подал гражданский иск, но и написал заявление о преступлении по признакам самоуправства (ст. 330 УК; в материалах дела не сказано, кого указал Батурин в своем заявлении и в чем, по его мнению, заключались преступные действия). В возбуждении уголовного дела было отказано, однако в ходе проверки Хусаинова дала объяснения, что Рахматуллина действительно хотела заключить с ней “договор хранения” квартиры до тех пор, пока внук не вырастет.

В гражданском процессе против Батурина Хусаинова просила отказать в его требованиях. Так и поступил Калининский райсуд Уфы. При оспаривании завещания надо проверить, выражал ли наследодатель свою волю. Райсуд счел это главным аспектом дела. Здесь он ограничился ссылкой на результаты экспертизы, которая подтвердила, что Рахматуллина была вменяемой, осознавала, что делает и какие последствия это повлечет. С таким объяснением райсуд отклонил иск Батурина (решение 2–36/2017).

Иного мнения оказался Верховный суд Башкортостана, который нашел сразу несколько причин признать завещание недействительным. Во-первых, позиция истца совпадала с показаниями ответчицы, которые она дала в ходе предварительного расследования. Оба подтвердили, что пожилая женщина хотела передать квартиру внуку, а не завещать ее Хусаиновой. Эти утверждения ничем не опровергнуты, отметил ВС Башкортостана.

Наконец, выяснилось, что Хусаинова присутствовала у нотариуса, когда Рахматуллина составляла завещание. Суд первой инстанции напрасно не обратил на это внимания, указала апелляция. Ведь присутствие наследника при составлении завещания – это повод признать его недействительным (п. 27 постановления Пленума ВС № 9 от 29 мая 2012 г. «О судебной практике по делам о наследовании»). Таким образом, завещание Рахматуллиной апелляция отменила.

[Мария]

Завещала долю или отказалась от нее

В 2008 году умер муж пенсионерки Натальи Кашкаровой* Юрий*, с которым они владели домом и участком. Усопший составил завещание, которым передал свое имущество сыну Петру*. В жизни семьи это ничего не изменило: никто ничего не делил, все продолжали жить по-старому. В 2010-м Кашкарова у нотариуса Павла Шлаева тоже завещала все сыну на случай своей смерти – по крайней мере, так она, по ее словам, думала пять лет, пока отношения с сыном не испортились. В 2015 году он разделил землю на два участка, стал возводить пристройку и потребовал, чтобы мать уходила из дома. Тогда Кашкарова, по ее утверждению, узнала, что на самом деле у нотариуса она отказалась от супружеской доли в наследстве – по сути, расписалась в том, что ей ничего не нужно. В результате сын Петр Кашкаров получил в собственность и жилье, и землю.

Кашкарова обратилась в Моргаушский райсуд Чувашиис просьбой признать за собой право на супружескую долю – половину дома и участка. Она объяснила, что толком не понимала, что подписывает, в силу возраста и плохого владения русским языком. А если бы осознавала, что лишается всего нажитого, не пошла бы на такой шаг. Райсуд эти аргументы не убедили. Ведь в кабинете нотариуса Кашкаровой объяснили, что единственным собственником станет ее сын, наследник по завещанию, подробно проконсультировали на русском и чувашском. Сама она вела себя адекватно, отвечала четко и ясно. Поскольку Кашкарова не доказала, что заблуждалась, оснований отменять ее заявление нет, заключил райсуд. Кроме того, в решении по делу 2-763/2017 говорится о пропуске срока исковой давности.

Верховный суд Чувашской республики оказался иного мнения и защитил пенсионерку. Он сослался на Методические рекомендации по оформлению наследственных прав, утвержденные решением правления ФНП 28 февраля 2007 года. Когда нотариус оформляет право на наследство, рекомендации предписывают ему выяснить, есть у наследодателя переживший супруг, имеющий право на половину совместно нажитого имущества. Если такой имеется, в состав наследства включают только долю умершего супруга согласно ст. 256 ГК.

“Таким образом, супружеская доля пережившего супруга может входить в наследственную массу лишь в том случае, если переживший супруг заявит об отсутствии его доли в имуществе, которое приобретено в браке”, – разъяснил ВС Чувашии. Поскольку Кашкарова не писала именно такого заявления – что у нее нет права на долю – она сохраняет свое имущество, постановила апелляция.  Она опровергла и довод о пропуске срока исковой давности. Таким образом, согласно определению № 33-6142/2017, половина дома и участка принадлежит сыну, а другая половина – его матери.