Литературная матрица. Альтернативный учебник русской литературы.

[Apollo]

"Литературная матрица" - книга о том, какими текстами формировалось национальное сознание от Грибоедова до Солженицына.

"Матрица" - вполне в том смысле, в каком назван одноимённый фильм: источник национального сознания (подсознания), она же - плод его, она же - концентрат, нерв, канализация ...

Вполне адекватен в названии эпитет - "литературная". Поскольку сильнее сейчас формирует национальное сознание - кино, видео, "мультики", эстрада, телевидение. Особенно - мгновенными точечными иппонами - реклама.

Но литература - глубже.

***

40 авторов с 1937 по 1985 года рождения, медиана - 1959 год. Которые позиционируют себя как писатели. (Из знакомых мне (не в обиду, а субъективно) - Андрей Битов, Людмила Петрушевская, Дмитрий Быков, Сергей Носов, Валерий Попов ... э-э-э ...) Но аккуратно в предисловии обозначают "мы не литературоведы, а почти что читатели, почти вы".

Вот и я думаю: раз я как-то посылал в журнал "Пионер" фантастическую повесть ... и даже получил письмо, начинавшееся со слов "Уважаемый" и кончающееся "К сожалению". Может и я - писатель местами? Тоже напишу отсебятину вдоль и против шерсти школьной программы.

Чего и вам желаю: если есть свои соображения отличные от школьной программы, то сначала запишите.

Потом можете прочитать. Если прочесть сразу, то легко попасть под обаяние (гламурное или панковое - неважно) и перенастроиться на конкретный стиль обаятельных авторов, не свой.

Если своих альтернатив нет, то можно прочитать, авось появятся - свои вслед за авторами учебника.

Удачи!

[Apollo]

Жил-был Пушкин, наше всё.

Писал стихи, и его затравили наперсники разврата. Народ почитает Пушкина за стихи.

И действительно: разбуди меня среди ночи и спроси: с кого для меня начинается современный русский язык? Не просыпаясь скажу: с Пушкина!

Вот современник Пушкина, тоже Александр Сергеич, но Грибоедов "Горе от ума", школьная программа:

"Ну как перевести "мадам", "мадмуазель"? Уж ли "сударыня"? "Сударыня"! Ха-ха-ха-ха, прекрасно! "Сударыня"! Ха-ха-ха-ха, ужасно!" - это же произнести невозможно! то что написал Грибоедов! шлак пополам с леденцами во рту!

Не говоря уже про нашего первого университета Михайлу В.Ломоносова, который писал по-русски гекзаметром.

Или Старик Державин с рифмой: "Екатерина Великая - гля! - приехала из Кремля"

Хотя, казалось бы, и у Пушкина архаизмов до хрена. Но воспринимаются они как "высокий штиль", как уместная манерность - как у Ренаты Литвиновой.

*

Ещё народ почитает Пушкина за то, что погиб. Жалистный у нас народ.

*

Гламурный век: государыня-императрица, пользуясь служебным положением ввела такие штаны в военной форме, чтоб сразу было видно, кто искренне восхищается её прелестями, а кто неискренне льстит.

Денис Давыдов был маленького роста, поэтому, чтоб понравиться дамам, писал стихи.

А Александр Пушкин был ещё вдобавок страшненьким (сам себя в письмах называл обезьянкой), поэтому ему пришлось писать гениальные стихи, чтобы дамы были благосклонны к нему.

И вот Пушкин, большой охотник до женского пола по молодости, 19 дам-с в "Донжуанском списке" согласно А.Губеру, большей частью замужних - а по озвученным и пропечатанным сплетням и 119 - и вот полез Пушкин на пулю и погиб, когда его свояка Дантеса представили ему как нарушителя его, Пушкинского, семейного очага.

Вот такой сценарий, такое от Пушкина заложено в менталитет противоречие. Какие тут правила "наставлять или не наставлять?"! Кто всех переиграл и сам не попал под рога - тот и чемпион!

Знакомая филологическая девочка, красивая как Пушкин и значит умненькая, выкопала в письмах Александра Сергеича, что и крестьянок своих не обижал он вниманием. И потом их, забеременевших, пристраивал к более обеспеченным товарищам по Лицею.

Такая вот дворянская форма алиментов своим крепостным. А Вы спрашиваете: "откуда у нынешних начальников такое отношение к своим сотрудникам???"

[Igor16.ru]

ни чего не понял, я пас &e

[Apollo]

В школе нам задавали учить наизусть стих Некрасова

Я лиру посвятил народу своему.

Быть может, я умру неведомый ему,

Но я ему служил - и сердцем я спокоен...

Пускай наносит вред врагу не каждый воин,

Но каждый в бой иди! А бой решит судьба...

Я видел красный день: в России нет раба!

И слезы сладкие я пролил в умиленье...

"Довольно ликовать в наивном увлеченье,-

Шепнула Муза мне.- Пора идти вперед:

Народ освобожден, но счастлив ли народ?..

Стих шёл тяжело. Это вам не Пушкин: "минута и стихи свободно потекут".

Тогда я ещё не знал слов драматурга Александра Володина "только то, что с удовольствием писалось, будет потом с удовольствием читаться. Обратное вообще говоря неверно" не читал, но - как бы сказать? - внутренне был готов к этой фразе.

Мне ярко представлялась картинка, как поэт Некрасов писал этот стих.

Трущобный достоевский Санкт-Петербург (про Достоевского я тогда тоже не ведал).

Ночь, жуткая бессонница, жёлтый свет электрической лампочки. На видавшем виды столе справа от поэта Некрасова - стопка бумаги, слева прижимая стопочку неоплаченных жмаканых счетов - чернильница, перед поэтом Некрасовым - чистый лист, в руке - железное перо 86, на лице - тоска. Нечёсаная бородка, из нечёсаных же волос торчит плешь.

Поэт Некрасов, крадучись, приподнимает стопку бумаги - там лежит книжка Пушкина, раскрытая на стихотворении "Памятник": "Я памятник себе воздвиг нерукотворный. К нему не зарастёт народная тропа. Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа ..." и т.д.

Поэт Некрасов опускает стопку бумаги на Пушкина, макает перо в непроливашку, вздыхает и пишет:

"Я лиру посвятил народу своему" - и задумывается.

- И что? - спрашивает вслух поэт Некрасов.

Пауза.

Подумавши, поэт Некрасов пишет:

"Быть может, я умру, неведомый ему"...

Горючая слеза выпадает из глаз поэта Некрасова и прямо на последнюю строчку! Лист испорчен!

Увидев это, поэт Некрасов заливается пуще, его сотрясают рыданья, голова опускается к столу и почти колотится об него, однако перо в право руке аккуратно лежит на краю стола.

Наконец поэту Некрасову удаётся остановить рыданья, он вытирает слёзы беленьким платочком с вензелем, шитым женскими ручками (горничная), высмаркивается, кладёт платочек в карман сюртука, а испорченый лист - на подоконник сохнуть.

На новом листе твёрдою рукою выводит:

"Я лиру посвятил народу своему!

Быть может, я умру неведомый ему"

Рифма! Значит это - стихотворение! два местоимения в дательном падеже - не круто, но всё-таки. Я тогда ещё не читал слов литературоведа Зиновия Паперного о ком-то из наших современников: "это всё равно что рифмовать "пальто" и "полупальто" - рифма есть, только радости от этой рифмы никакой".

Поэт Некрасов задумывается снова. А сна всё равно нет!

Пауза.

Наконец, поэт Некрасов выводит:

"Но я ему служил"

Пауза.

Сквозь ночь за окном виднеется другой такой же дом жухлого (днём) цвета над замусоренным двором (ночью не видать). Слёз уже нет и поэт Некрасов честно дописывает третью строчку:

"и сердцем я спокоен".

- Что-то проза получается, - бормочет поэт, - надо рифму.

"Пускай наносит вред врагу не каждый воин...".

(Русский язык - это вам не English, где посредине единственный главный член предложения сказуемое, слева - второстепенный член подлежащее, а справа второстепенный член предлог, и - по обе стороны (но лучше всё-таки справа) - дополнения, обстоятельства, наречия. В русском языке порядок слов - вольный, загрузил всех раков в авоську, а они уже как-нибудь сами там упорядочатся.)

Пауза. (В общем сплошные паузы при написании. Соответственно при чтении связность теряется на каждом стыке.)

"Но каждый в бой иди!" - пишет поэт Некрасов.

Не скажу, что я не допускаю игривостей вольностей в русском языке, но тут мне хочется придраться: обе половинки предложения в повелительном наклонении, но первая половина в третьем лице, вторая - во втором; если "каждый" - обращение, то где запятые? При том, что предшествующая фраза - "быть может, я умру ..." - и вовсе в первом лице! "Изменившимся лицом графиня бежит пруду". "Шёл дождь и два студента, один в кино, другой в пальто, третий с утра".

Стих по русской литературе задавала учить та же училка, что преподавала русский язык - я ей сочувствую.

Поэт Некрасов оглядывает обои, потолок, паучка в углу, железную неубранную кровать ... Пишет:

- "А бой решит судьба!"

- Так, - бормочет поэт, - пора рифму.

Взгляд поэта бродит по жухлой и унылой комнате в поисках подсказок. Но всё уже посмотрено и всё подсказано.

Надо оптимизьму, а то опять лист испортишь!

- "Я видел красный день! В России нет раба!" - оптимистически пишет поэт, - надо держаться!

- "И слезы сладкие я пролил в умиленье..." - всё-таки были кисейные барышни среди читательниц поэта Некрасова!

Пауза. Скорей бы утро, что ли!

Но и суровые страдальцы тоже были. Поэт строго рифмует:

"Довольно ликовать в наивном увлеченье,-

Шепнула Муза мне..."

И т.д., и т.п.

Но произнести, то что виделось мне, учившему наизусть стих Некрасова, было невозможно.

...

[Gaya]

Жил-был Пушкин, наше всё.

...

А Вы спрашиваете: "откуда у нынешних начальников такое отношение к своим сотрудникам???"

Казалось бы, причем здесь Пушкин... :) Уважаемый, я немного не поняла: это Вы свою матрицу создаете или цитаты из уже кем-то написанной приводите?

[Apollo]

Жил-был Пушкин, наше всё.

...

А Вы спрашиваете: "откуда у нынешних начальников такое отношение к своим сотрудникам???"

Казалось бы, причем здесь Пушкин... :) Уважаемый, я немного не поняла: это Вы свою матрицу создаете или цитаты из уже кем-то написанной приводите?

Ах да! Ссылка на Литературную Матрицу Лимбус-Пресс, том.1:

http://lib.rus.ec/b/240273/read

Уважаемая Gaya, это мои и упомянутых третьих лиц добавки к школьному учебнику.

Если народ принимает Пушкина (или Некрасова, или Солженицына) по его видимой части (ХХ-томное собрание сочинений), то он принимает его целиком; может быть, даже не опписанным явно: если из-за камня торчат заячьи уши, то за камнем, скорее всего (а в национальном менталитете - наверняка) заяц целиком. Кроме редких случаев намеренной симуляции.

Вот Пушкин едет в Петербург, а дорогу ему перебегает заяц. И Пушкин суеверно возвращается назад, в Михайловское! И не попадает на Сенатскую площадь в компанию декабристов! И благодаря этому суеверию - ещё 11 лет пишет стихи, а потом прозу! И русские писатели во главе с Андреем Битовым в 2000-ые годы ставят памятник этому Зайцу - если бы не Заяц, Солнце Русской Поэзии закатилось бы гораздо раньше!

А поэт Рылеев едет на Сенатскую площадь, стреляет в Милорадовича и будет казнён! Что мог написать ещё поэт Рылеев!?

И это - Пушкин! И это национальная матрица: суеверие, выживание, завязанные в один клубок.

Потом слабенький свежий царь Николай I (который и не мыслил сесть на престол ещё за день до известия о смерти Александра I в Таганроге, не говоря уже в детстве) вызывает Пушкина к себе и спрашивает:

- А если б ты, Пушкин, оказался в день восстания на Сенатской - был бы ты среди восставших?

- Там были все мои друзья, как я мог бы не пойти? - отвечает Пушкин.

И царь, блин, отпускает Пушкина и берётся сам (!) быть его цензором! Ну нету дел у держащегося на волоске царя, как цензуировать друга мятежников!

И это - Пушкин! И это - заложено в национальную матрицу!

Уважаемая Gaya, а у Вас что наболело про Пушкина? или не Пушкина.

[svetlana]

Могу надеяться увидеть ваш труд - повесть для Пионера?

Про Некрасова зачётно, понравилось ))

[Apollo]

Не моё.

«В-на и мир» Толстого оказалась письмом к родственникам

Каждый, кто хоть раз окончил среднюю московскую школу с золотой медалью, помнит, с каким трудом ему приходилось осиливать практически бесконечное произведение великого русского писателя.

Напомним, что в эпохальном, как до самого последнего времени считалось, романе Толстого речь шла о Наташе Ростовой и двух ее веселых друзьях — Пьере Безухове и поручике Ржевском.

И вот недавно группе военных филологов Российского института по изучению эпистолярного наследия Толстого удалось обнаружить подлинник классической рукописи романа с характерным вступлением: "Дорогая Лизанька и обе Степаниды Михайловны! Вот вам вкратце идея моего нового романа, хотя вы и просили, чтобы я вам, по вашей глупости, ничего про нее не рассказывал. Смешныя!" И дальше шел знакомый всем с детства текст, который завершался словами: "Ну не буду Вас дальше утомлять. Письмо и так получилось слишком длинным. Ваш Лева.

P. S. Акулина давеча утопила за один присест 16 котят. Мы считали".

Многословие графа, ставшее для него в последние годы жизни подлинным проклятием, ни для кого не было секретом. Толстой так и не успел закончить завещание, хотя начал его диктовать как минимум за четыре года до кончины, т. к. за это время часть наследников успели умереть. Больших трудов стоило уговорить вспыльчивого основателя толстовства убрать из завещания хотя бы многочисленные описания природы.

Как хорошо известно, получив на масленицу очередное 4-томное покаяние графа с подробными рассуждениями о виденных им накануне куропатках, московский патриарх Иериней отлучил графа от церкви и собирался отлучить так же от почты, но не успел, так как получил 6-томные извинения графа и умер при чтении 2-томного предисловия к ним.

Редко какое письменное произведение Толстого (независимо от того, что это было: повесть, записка ключнице или письмо сестре Тургенева) содержало в себе менее 4 печатных листов. Простые расписки на банковских закладных квитанциях превращались в мучительную процедуру с вычеркиванием целых кусков непонравившегося материала, добавлением картин природы и попытками втиснуть в рукопись французские диалоги главных героев.

Ученые, проанализировав найденное ими письмо и сравнив его с 3-томной запиской писателя конюху Апостолу, выяснили, что считавшееся долгие годы полным текстом произведение "В-на и мир" в действительности являлось всего лишь кратким конспектом романа, объем которого с учетом описаний всей природы средней полосы России, должен был занимать около 435 томов убористого текста.

Неизвестные факты из жизни Л. Н. Толстого

• После того как в 1898 г. Толстой ввел в своем имении принудительную литературную критику своих новых произведений, большая часть крестьян бежала на вечную каторгу в Енисейскую губернию, про губернатора которой ходили слухи, что он не умеет ни читать, ни, главное, писать.

• Сгоревшая после смерти писателя фамильная библиотека горела более 15 лет и была потушена только после Февральской революции.

• Дочь Толстого, Агриппина Степановна, с двух лет работала младшим корректором в имении. В 16 лет, за что-то обидевшись на отца, Агриппина проделала титаническую работу и исправила назад все ошибки, обнаруженные ею ранее в произведениях графа. В результате первые четыре издания "Воскресения" вышли с пометкой: "издание 3-е, сокращенное и испоганенное".

• На написание и опубликование произведений Толстого в России ежегодно уходило более 12.5% её запаса древесины.

• Наиболее верных последователей графа Толстого называют графоманами.

• С 1936 по 1941 год наиболее детальные описания природы в "Войне и мире" были засекречены.

(с) Беседер. Д. Зильбер.

[Apollo]

Та же самая умненькая девочка с больших очках, что выяснила про Пушкина, накопала в архивах, что "крестьянские дети", о которых Лев Толстой так заботился, что открыл для них начальную школу и написал учебники, и за которых (крестьянских детей) Льва Николаевича хвалила советская пропаганда, это - его же, Льва Николаевича, дети от крестьянок.

Ну, казалось бы: напишите сначала, что молодой-горячий Лев Николаевич, пользуясь правами помещика, завёл себе кучу детей, потом одумался-покаялся и стал в такой обучающей форме платить алименты! Покаялся-осознал! Но узнавать всё в таком порядке, что сначала сахар и патока, а потом - неизбежно! - перец и конфуз ... Не рискую привести на форуме слова умненькой-девочки-в-очках про Льва Николаевича.

И это сливки дворянства, писатели, на которых равнялось общество до 1917 года и после 1917 года, а также и после 1991.

Что говорить про обыкновенного помещика, который опмсан у Алексея Николаевича Толстого в рассказе "Яшмовая тетрадь"?

И это - Литературная Матрица, её недемонстрируемая (но работающая) часть.

[Apollo]

Собственно, в "Войне и Мире" (хотя, как выяснили позднесоветские литературоведы, а досоветские и так знали, правильно писать в "Войне и Миру", поскольку до 1918 года (когда из русской грамматики вычеркнули "ять" и "i") писалось "мiр", то есть "общество, свет", а вовсе не тот "мир", который "дружба" и противопоставление войне) так вот: в этом гигантском "Войне и миру" немало событий чисто технических, литературных - вытекающих не из логики событий, а из надобностей написания.

*

Начинался-то роман с интереса общества к возвращённым из ссылки декабристам, помилованных новым императором тридцать лет спустя после забытых (а точнее вытесненных обществом из памяти) событий. Что им было надо, декабристам? чего хотели? за что боролись и пошли в Сибирь? И замеченный читающей публикой в репортажах с Крымской войны молодой литератор Лев Толстой взялся прояснять историю декабризма.

Оказалось, что корни 1825 года - в 1812-ом. А там, оказывается надо нырнуть в 1807, 1805.

Начал Лео де Толстой писать предисловие к роману о декабристах, да так в предисловии и остался. Ближе к концу написания оказалось, что особо-то и рекламировать декабристов, хотя и помилованных, но всё ж государственных преступников - негоже. По эпилогу пролога романа о декабристах романа про войну и мiр вообще можно только догадываться, додумывать, что роман замышлялся о декабристах. "Шёл в комнату, попал в другую" - как потом скажет А.П.Чехов.

*

Ещё оказывается, кроме войны - и чего там? - автора и публику волновал образ женщины: а какая она должна быть - замечательная женщина середины ХIХ века, для конспирации помещённая в начало ХIХ века ?? Ну такой разговор о нынешнем, актуальном под видом разговора о прошлом и сейчас практикуется. Да и нас переживёт, небось.

Короче: а как милая девушка Наташа Ростова, которая вернула у жизни мрачного Андрея Болконского мечтою о полете, должна выглядеть, став матерью семейства?

Ну для этого Наташу надо влюбить, причём взаимно, и выдать замуж.

Кузен, с которым Наташа то ли хочет целоваться, то ли не хочет, за квёлостью отпадает.

Подходит под это дело немного нездешний Болконский, но он уже женат. Приходится автору срочно освобождать Болконского от брака и умервщлять маленькую княгиню, его жену при родах. "За что?? Не виноватая я!". Первая техническая смерть.

Но Болконский, похоже, всерьёз может вляпаться в декабризм. Тут уж автору надо влезать прямо вглубь тайного общества, всерьёз обсуждать перспективы восстания и низложения монархии в пользу Конституции. А автор здешний, светский, землевладелец - не Герцен, одним словом. И Болконский мрёт, по официальной версии немецкого доктора - от своей желчности. Второй дефолт Вторая техническая смерть на благо выдачи замуж идеальной девушки по имени Наташа, которая должна стать идеальной женой.

Но, блин, за кого-нибудь лишь-бы-дишь-бы, за персонажа, который вдруг вбежал в роман да и женился, идеальную девушку не выдашь. За друга детства Пьера Безухова. Хотя лопух, конечно. То есть приходится умервщлять ещё и жену Пьера - Элен. Толстой прямо пишет: "внезапную смерть Элен Безуховой", не мотивирует никак. Да и то сказать: противная баба, развратная. Хотя многие современники - и Льва Толстого, и наши - с Толстым не согласны.

Три трупа на совести писателя Льва Толстого! И всё чтоб показать идеальную жену, выросшую из идеальной девушки.

И что же в итоге в эпилоге?

Пополневшая Наташа с пелёнкой с жёлтым пятном вместо зелёного. Добропорядочная мать и жена; не круто. Это вам не Чернышевский со "Что делать?".