fatalist

Началось строительство станции «Липовая роща» на месте вырубленного парка. Несколько месяцев подряд возле МКАД, где будет расположена «Липовая роща», нещадно рубили лес. Станцию строят на новой Рублево-Архангельской линии, которую планируют открыть не раньше 2027 года. Деревья уже уничтожили, теперь настал новый этап работ — собственно, строительство самой станции. На площадке уже появились забор со щитом, сообщающим о проведении работ, и специальная техника. Рабочие начали рыть землю. «В торце площадки со стороны станции “Строгино” началась разработка траншеи стены в грунте котлована будущей станции», — пишет телеграм-канал «Развитие метрополитена и транспорта в Москве», опубликовавший фотографию

«На это нет человеческих ресурсов». Гендиректор «Газпром инвест» призвал власти прекратить спасать малые города Дискуссия о будущем малых городов в России разгорелась на екатеринбургском форуме, где эксперты озвучили неутешительные прогнозы: "Поселки городского типа, моногорода, города-спутники будут умирать. У нас просто нет на это человеческих ресурсов", – заявил эксперт Илья Козлов, подчеркивая, что современные концепции развития фокусируются на более организованных агломерациях. Козлов считает, что государству необходимо отказаться от "спасения" малых городов, так как они требуют огромных инвестиций. Вместо этого он предлагает сделать выбор в пользу развития крупных агломераций, способных стимулировать экономический рост и создание рабочих мест. "Тащить за собой еще 5–7 условно умирающих городов" – это, по его мнению, неэффективное использование ресурсов. По мнению Ильи Козлова, также необходимо провести инвентаризацию умирающих городов. Он подчеркнул, что нужно направлять деньги городам с населением более 50 тысяч человек, где наблюдаются развитие и прирост населения. УралПолитRu отмечает, что также на екатеринбургском форуме выступил известный дизайнер и блогер Артемий Лебедев, который заявил, что жители России должны чувствовать, что города принадлежат именно им. Кроме того, он предложил превратить Среднеуральск, население которого составляет менее 30 тысяч человек, в маленькую Швейцарию. Однако добавил, что пока в городе «очевидно жопа». © Александр Гуляев

Инженеры создали кристалл, который переживет Землю Инженеры из Университета Саутгемптона (Великобритания) изготовили кристалл из синтетического материала, имитирующего свойства плавленого кварца, являющегося одним из самых термически и химически устойчивых материалов. Согласно Книге рекордов Гинесса, это самый долговечный материал на планете. Внутрь кристалла ученые поместили копию генетического плана человечества, чтобы сохранить нашу ДНК на тот случай, если на Земле произойдет катастрофа. По утверждению исследователей, этот кристалл сможет сохранять свою структуру в течение 300 квинтиллионов лет (3 с 20 нулями после запятой) при комнатной температуре или 13,8 млрд лет при температуре 190 градусов по Цельсию. В любом случае кристалл потенциально может пережить Землю, которая будет уничтожена Солнцем примерно через 5 миллиардов лет. Он также сможет выдержать нагрузку до 10 тонн на квадратный сантиметр - что примерно эквивалентно весу двух африканских слонов (Loxodonta sp.) - и длительное воздействие космической радиации. Чтобы записать информацию в кристалл, учёные применили лазеры Лазеры записали данные на миллионы узлов размером 20 нанометров, расположенных в пятимерной матрице с двумя оптическими измерениями и тремя пространственными координатами. Эта матрица содержит полный геном человека, состоящий из четырёх нуклеотидов: аденина (A), цитозина (С), гуанина (G) и тимина (T). Кристалл будет помещен в коллекцию "Память человечества" в заброшенной соляной шахте Гальштат в Германии. В настоящее время невозможно возродить вид, основанный исключительно на одном геноме. Однако команда считает, что будущая развитая цивилизация, которая либо произойдет от людей, либо будет родом из инопланетного мира, может обладать необходимыми знаниями и технологиями для достижения этой цели

Как мы разрушали СССР Николай ВАРСЕГОВ: Май 1979 года в Москве был ласковым, то есть теплым, а то и жарким. Поэтому наша ТЭЦ при заводе ЗИЛ впустую сжигала газ, выбрасывая тепло в без того прогретый московский воздух. Я недавно — зимой — устроился кочегаром здесь, и не мог постичь этакого вредительства — зачем же сжигаем мы тут добро народное? Старые напарники объяснили: есть план, по которому наша ТЭЦ получает, скажем, 100 условных кубов газа в год. Если она сожжет только 90, то на другой год ей дадут не более 90. Поэтому экономить никак нельзя. Подобная история была у нас на Северном флоте, где я служил на лодке и демобилизовался в прошлом 1978 году. Когда наши дизельные подлодки возвращались с учений в родную гавань и по каким-то причинам не расходовали весь лимит топлива, то его остаток сливали тоннами в Баренцево море. И моряки, и энергетики, и все другие боялись экономистов, которые тысячами сидели в Госплане, по министерствам и как бы думали — где-то бы сэкономить, потому что товарищ Брежнев сказал однажды: «Экономика должна быть экономной». На самом деле, думать они не умели, потому как являлись избалованными детьми номенклатуры, подсаженными на блатные должности. Завод наш ЗИЛ, как и вся страна, работал анекдотично тупо. Например, на главном конвейере сборки, где самая тяжкая и ответственная работа, у нас в основном, горбатились бухарики, басмачи и оступившиеся лимитчики. Бухарики — то бедолаги из ЛТП (лечебно-трудовые профилактории), где алкашей лечили неволею и каторжным трудом. Басмачи — это колхозники, в основном из южных республик. Например, колхозу «Ленинская заря» из Узбекской ССР нужна машина, колхоз должен прислать нам десяток чабанов, которые отработают три месяца и купят без очереди свой «ЗиЛ-130». А многие басмачи впервой увидели гаечные ключи. Лимитчики — молодые провинциалы, приехавшие в Москву в поисках счастья жизни, получившие в общежитии временную прописку. Если что, их под зад коленом — прощай столица, или же — на конвейер. В итоге вся эта публика гнала и гнала туфту. Машины ломались, едва отъехав от цеха. Не все, конечно, однако многие. Для этого были бригады наладчиков, чтобы переделывать все за бухариками, басмачами и оступившимися лимитчиками. После наладчиков машина хотя бы могла доехать до назначенного колхоза. А там и свои механики как-то доремонтируют. Уже тогда я юношеским умом понимал: если набрать на конвейер трезвых проворных специалистов, то не надо тратиться на ремонтников. И конвейер поедет без остановок. А чтобы таких набрать — им надо платить повышенную зарплату. Ведь те же наиболее активные и толковые москвичи едут за повышенными зарплатами на крайний север на изнурительные работы. Так вы им организуйте север у нас на ЗИЛе! Но как донести ту мысль до заводской дирекции? Директор и его замы — это такие цари советские, до которых простому смертному, как духу — начинающему солдатику — до генерала. У них, шутка ли сказать — свой отдельный вход в дирекцию, через который нельзя входить даже их прислуге. Для всяких там шоферов, помощников имеется черный ход. Так и поговорили И вот однажды случилось мне сесть в машину к самому заместителю директора завода ЗИЛ! И вместе с ним по делам поехать. Как оказался я в той машине — отдельный случай. Будучи активным и ответственным комсомольцем, я был замечен начальством и переведен из кочегаров на более солидную должность — начальника золоотвала. Золоотвал — это такая большая яма, в которую с ТЭЦ по трубам с водой стекает зола. (Следует уточнить, что наша ТЭЦ топилась не только газом, но и углем). За несколько лет яма наполняется, зола высыхает, и ту золу надо грузить экскаватором в машины, везти на свалки. Наша яма располагалась там, где ныне парк культуры и отдыха «Нагатинская пойма». Расковыряли мы ту золу, и однажды дунул хороший ветер. Зола полетела в квартиры граждан. Какой-то гад позвонил в райком, и вот целый зам директора, чинный такой, по-советски строгий — назовем его, пусть… Семеном Семенычем — отправился посмотреть, осмыслить паршивую эту яму. А так как дорогу к яме ни он, ни его шофер не знают, то в проводники вызвали меня. Едем мы, стал быть, в его черной «Волге». Семен Семенович позади, я спереди — показываю дорогу. Поворачиваюсь к нему, говорю: — Семен Семенович, а вот у нас на главном на заводском конвейере… И далее излагаю мою концепцию по поводу — заменить бракоделов специалистами. Семен Семенович, не проронив ни слова, даже глазом в мою сторону не повел. ...Спасибо, что не сказал: а ты кто такой, чтобы мне тут советовать?! После визита к нам Семена Семеныча, похоже, на самом на заводском верху разработали гениальнейшее решение — при сильном ветре в сторону жилых построек отгрузку золы не производить. И то решение было спущено до меня. Эврика В мои обязанности входило — считать ходки самосвалов от ямы к свалке. Гнать посторонних лиц в виде детей, бомжей. Вовремя заказать дрова для печки, что в бытовом вагончике, а ночного сторожа, охраняющего бытовку и экскаватор, охранять от пьянства. Благо, у сторожа был надежный и трезвый пес. Золы в той яме скопилось столько, что и за год не вывезешь. К тому же загружали золу мы до половины кузова самосвалов, так как она на московских улицах выветривалась на москвичей и гостей столицы. В этой связи мне пришла идея: вот рядом Москва-река. Если поставить к реке насос и полить загруженную золу, то она и при полном кузове вылетать не будет. Таким образом мы очистим яму раньше на 5-6 месяцев. И даже при сильном ветре, если под экскаватором пролить, зола в квартиры не полетит! Этой «эврикой» я поделился с вышестоящим моим начальником — почетным пенсионером. Тот кинул идею выше, откуда его послали так, что мой начальник обиду сорвал на мне, поясняя матерно — из-за таких вот умников все проблемы. Надо где-то насос искать и специалиста. Бухгалтерию напрягать под это дело! И т.д, и прочее… А кому это на… надо?! Судя по раздражению, мой начальник авторство этой «эврики» приписал себе. Здесь столько добра закопано! Неподалеку от нашей ямы, почти по всей Нагатинской пойме, была нелегальная свалка мусора среди кустов. Но мы ей не пользовались, поскольку наша зола опять бы полетела в квартиры граждан. На въезде же на Нагатинскую пойму стоял суровый мужик с красной повязкой на рукаве, который гнал городские мусоровозы, и последним приходилось свозить свой мусор далеко за МКАД. Но если же мужику с повязкой давали рубль, он пропускал мусоровоз на пойму. Было ли у того мужика какое начальство, которое тут его поставило? Или он сам по себе — этого факта никто не выяснял. Что только сюда не сваливали! Там ныне цветных металлов можно выкопать много тонн. Причем это были обрезки из нержавейки и каких-то неведомых мне с золотистым отблеском сталей, диаметром так в полметра и высотой до метра. Потом бульдозером все это закопали. Нагатинская пойма тогда и сейчас Однажды в свежей мусорной куче я нашел пишущую машинку с латинским шрифтом. Она была размером в гармонь и почти как новая, работала на все сто. Сначала я привез машинку домой, а после решил отнести в комиссионку. На улице с той машинкой меня поймали бдительные менты, привезли в отдел, принялись пытать: «Где спи...л?!». — Изрядно так потрепали нервы, предвкушая свою удачу. Но с досадою отпустили, когда все выяснилось. Однако машинка стоила тех мытарств, я сдал ее за 400 рублей — моя почти трехмесячная зарплата. И агрегат купили в тот же день. Плоды колхозного труда свозили к нам на свалку Летом и осенью к нам на свалку везли самосвалами фрукты, овощи. И мужик с повязкой пропускал те машины всего-то за пятьдесят копеек. Возможно, из уважения к местным бабушкам, которые рылись в кучах с луком, морковью, картофелем, яблоками, грушами и прочими дарами природы. Вместе с бабушками копались в кучах и бомжи. Последние с венерической и всякой другой заразой. Они выбирали нечто еще не сгнившее и несли на рынок перекупщикам. По причине столь чудовищной бесхозяйственности уже с декабря в Москве купить помидоры иль огурцы было немыслимо. Разве что полусгнивший лук, картофель, морковь, капусту продавали еще зимой, весной. Как-то машина с молдавскими помидорами, проделав далекий путь и потеряв в Москве много дней под палящим солнцем, разгрузилась только на нашей свалке. Разговорился я с экспедитором, и тот поведал, что их председатель созвонился с директором овощного магазина и предложил прям с грядок созревшие помидоры. (Обычно же помидоры везли зелеными, а дозревали они на овощебазах). И директор председателю обещал: «Приму, дарагой, вези, дарагой!». Но когда помидор доставили, директор магазина затребовал такой денежный откат, что возмущенный председатель колхоза велел экспедитору искать в столице других покупателей. Но и в других магазинах откат не меньший. Сунулись к овощебазам, а там огромные очереди машин и пьяные грузчики еле передвигаются. Так вот они и мыкались, пока помидоры не стали гнить. Но, в основном, к нам везли гнилье из магазинов и овощебаз, потому как ни там, ни сям не было холодильных камер. А по рассказам моих водителей, отвозящих золу на дальние свалки, наша овощная помойка — то капля в море. А вот на подмосковные свалки сгнившие фрукты-овощи везут вагонами-эшелонами. Это дело так меня возмутило, что я набрался храбрости и пошел в редакцию очень весомой всесоюзной газеты. Тогда в редакциях были общественные приемные, где принимали всех, желающих донести до народа правду: свидетелей НЛО и контактеров с потусторонним миром, внебрачных детей Ленина и Гагарина, изобретателей вечного двигателя, изобличителей шпионов от иностранных разведок, предсказателей конца света, писателей и поэтов, гений которых пока не в силах постичь издателям… В этих общественных приемных сидели немолодые, непробиваемые и ко всему привыкшие женщины-приемщицы с негромкими голосами. Главною их задачей было — успокоить пациента, предложить воды, таблетку и постараться ему доходчиво объяснить: почему редакция не может сейчас заняться его вопросом. «Моя» приемщица спокойно и с маской внимания на лице выслушала меня, а потом принялась объяснять, что — да, фрукты и овощи, конечно, гниют. Но, благодаря нашей партии и правительству этого добра у нас выращивается так много, что не следует горевать о какой-то там небольшой его сгнившей части. А главное, что в нашей стране Советов никто не голодает в отличие от стран капитализма. Поэтому нет и смысла посылать репортеров на Нагатинскую пойму и прочие свалки. Все репортеры заняты куда более важным делом. Я стал как все Скоро и я махнул на все. Завоз на свалку плодовой гнили больше не вызывал у меня нервозности. И на этом золоотвале я влился в общий рабочий ритм — если можно его назвать рабочим — влился в игру циничную и разрушительную под названием, как гласили плакаты на всех заборах: «Мы строим коммунизм!». — А влившись, стал приписывать моим шоферам лишние ходки. За это они, пока дулись в карты, убивая рабочий день, давали мне погонять на своих машинах по просторам Нагатинской поймы. Так я скоро освоил и «ЗиЛ-130», и «Камаз», и «Краз». И даже могу работать на экскаваторе. *** В СССР, как известно, безработицы не было — по причинам вышеописанным, а имелась нехватка кадров. Даже в Москве и даже среди ИТР (инженерно-технические работники). И когда на ЗИЛе начали строить вторую очередь ТЭЦ, меня пригласили в ОКС (отдел капитального строительства) на должность исполняющего обязанности инженера. К тому времени мое образование ограничивалось выпуском из ПТУ по профессии — слесарь по ремонту вагонов. В этом ОКСе я, конечно, не руководил монтажниками. Там у меня была специфическая работа. Присылали нам, например, детали для строительства новой ТЭЦ через склады в городе Щекино в Тульской области. Но всякий раз в Щекино их путали и привозили на ТЭЦ вместо одних другие. Два раза в месяц садился я в грузовик с водителем и ехал в Щекино исправлять ошибку. Предварительно же звонил на склад, и тамошние бабы первым делом требовали привезти из Москвы колбасы, сосисок. Продукт они покупали у меня по магазинным чекам из копейки в копейку. И после этого меняли детали. Не привези я сосиски, ждать бы пришлось неделю. Полагаю, по той причине они и путали нам детали, чтобы я колбасу возил. Скоро водитель мой познакомился с кладовщицей, и стала его машина вдруг до утра ломаться. Теряем сутки — иду в гостиницу, он же всю ночь на складе как бы машину чинит. Так и пусть, зарплата у нас стабильная. Ну ладно, Щекино, недалеко. Случалось, что нам отправляли деталь из Таганрогского котельного завода. Шла она день-другой, неделю, а после следы ее навсегда терялись почему-то в Биробиджане. Деталь дорогая, редкая, под высокое паровое давление. Но никто за бардак подобный не отвечал. Дня три я обзваниваю весь Советский Союз и узнаю, что деталь подобная есть на одном из складов в городе Сумы. Зачем она там, откуда? Никто не знает. Но можно решить вопрос, если договоримся. Начальство выписывает мне деньги на взятку, и я вылетаю в Сумы. А еще мы были завязаны на Барнаульский котельный завод, который почему-то не мог отгрузить продукцию, пока туда человек наш не прилетит и в ресторане не посидит с кем надо. Такие люди, летающие на ресторанные посиделки, назывались в СССР — толкачи. То есть они толкали, проталкивали производственные вопросы, получали нужный им материал. Побывал в этом амплуа и я. Кровь из носа А был еще интересный случай. Весной 1981 года закапала у меня кровь из носа. Прям в рабочем моем кабинете в ОКСе. И начальник отправил меня в заводскую поликлинику. Там сунули ватку в нос, и… повезли на скорой в зиловскую больницу! Пролежал я чуть ли не месяц, хотя кровь после ватки ни разу уже не капнула, и лечить было нечего. Дело в том, что завод недавно построил этот гигантский больничный комплекс, а больных-то нет! Нельзя, чтобы всё пустовало тут. Начальство партийное скоро должно приехать с корреспондентами. А потому заведующая чуть ли не умоляла меня и еще десятки здоровых лбов — кто с насморком или ссадинкой — задержаться в стационаре только бы до приезда начальства с прессой. Что ж, питание было у них хорошее и шикарные по тем временам палаты. А за окном апрельская слякоть. Можно и задержаться, книжечки почитать. Так и лежали мы, символизируя заботу партии и правительства о здоровье трудящихся в СССР, и радовали газетчиков нашим выздоровлением. Эпилог Многие вот гадают, пишут сложные диссертации о причинах развала СССР. А чего гадать? Я привел лишь мизерную картинку из нашей советской жизни. Но таким вот было, примерно, общее отношение и к социалистическому труду, и к учениям классиков коммунизма. Чтобы строить социализм, не говоря уж о коммунизме, в обществе должно иметься хотя бы процентов 80 сознательных социалистов. А таких сознательных я в той советской жизни видел, ну... сущий мизер. И Советский Союз развалился лишь потому, что в нем было критически мало людей советских. Советских — в полном высоконравственном понимании этого слова. Вот вам и вся диссертация. 02. 10. 2024 г. Москва.

Богат и Могуч наш язык Наставить рога И надо сказать, эта привилегия тогда пользовалась большим спросом. Так вот, ворота домов, где жили такие семьи, украшали оленьими рогами – признаком особой почести. Отсюда и пошло наставить рога Толочь воду в ступе Это выражение обозначает занятие бесполезным делом, имеет очень древнее происхождение — его употребляли ещё античные авторы, например, Лукиан. А в средневековых монастырях оно имело буквальный характер: провинившихся монахов заставляли толочь воду в качестве наказания. Пролететь, как фанера над Парижем Не будет преувеличением сказать, что выражение “Пролететь, как фанера над Парижем” слышал каждый. Cмысл данного фразеологизма можно передать как упущенную возможность сделать или получить что-либо, оказаться не у дел, потерпеть неудачу. Но вот откуда пошла эта поговорка? В 1908 году известный французский авиатор Огюст Фаньер, совершая показательный полет над Парижем, врезался в Эйфелеву башню и погиб. После чего известный меньшевик Мартов писал в “Искре”: “Царский режим летит к своей гибели так же быстро, как г-н Фаньер над Парижем”. Русский человек воспринял данную сентенцию несколько иначе, изменив фамилию иностранного авиатора на фанеру. Отсюда пошло выражение – Пролететь, как фанера над Парижем. Из под земли достать В далекие времена на Руси надо было барину оброк платить. А крестьянину хотелось хоть немного припасти на жизнь. Поэтому они зарывали кой-какие имеющиеся деньги в землю, т.е. делали тайник. О месте этого тайника знал только тот, кто прятал. Но и барин знал, что крестьяне прячут деньги. И когда на требование заплатить оброк крестьянин говорил "Нету денег", хозяин всегда отвечал "Из-под земли достань", имея в виду заначку. Это было понятно и барину и крестьянину. Как пить дать Было бы не очень понятно, каким образом процесс подавания питья связан с понятиями «наверняка» и «гарантированно», если бы не сохранились списки уголовного жаргона XVIII–XIXвеков, в которых выражение «пить дать» синоним слова «отравить». Ибо отравление– это действительно один из самых надежных и безопасных для убийцы способов отделаться от мешающего человека. Старый хрен Помните, сколько раз мы слышали это выражение. Сейчас это звучит иронично и обращено, обычно, к старикам. Никогда не задумывались, почему? Тут дело все, действительно, в хрене. Да-да, в том овоще, который мы до сих пор выращиваем на своих огородах. Молодой хрен обычно гладкий, белый, но нет в нем той крепости и ядрености, как в старом, двух или трехлетнем. Попробуйте натереть старый хрен. Слезы будут лить ручьем долго и обильно. Так что, говоря мужчине "старый ты хрен", мы не оскорбляем его, а лишь подчеркиваем силу и опыт, нажитые годами. Танцевать от печки А здесь мы имеем немного печальный, но поучительный пример того, как от целого писателя не осталось почти ничего. Вот тебе что-нибудь говорит имя Василия Слепцова? Не расстраивайся, ты не один такой. Слепцова сегодня знают лишь эрудированные специалисты по русской литературе. Ему просто не повезло: он родился и жил одновременно с Толстым, Достоевским и прочими Тургеневыми. Вот и остались от Слепцова в памяти народной три слова. В романе «Хороший человек» герой вспоминает, как в детстве его мучили уроками танцев — ставили к печке и заставляли идти танцевальным шагом через зал. А он то скосолапит, то носок вывернет — и опять его гонят танцевать от печки. На лбу написано Это выражение появилось во времена царствования Елизаветы Петровны. Она выдала письменный приказ клеймить преступников. Клеймо ставили на лбу, "дабы мог отличен быть от праведника". Глядя на такого человека, и говорили, что у него все его дурные мысли на лбу написаны, имея в виду клеймо. Мыльная опера Так мы привыкли называть сериалы, идущие по телевидению. А что же обозначает это выражение? В 1932 году в США прошла с огромным успехом опера «Бетти и Боб». Ее спонсорами были производители мыла и моющих средств. И позже, чтобы уточнить о какой опере рассказывали, говорили о «мыльной опере», имея в виду именно эту. Душа нараспашку Еще в далекие времена на Руси считалось, что душа человека имеет свое место на теле, это ямочка между ключицами. И если какой-либо человек хотел показать, что у него нет дурных мыслей, он расстегивал пуговицу на рубашке, демонстрируя эту ямочку. Это обозначало, что человек живет с открытой душой, т. е. он искренен в своих мыслях и поступках. Филькина грамота В отличие от Тришки с кафтаном или Кузьки с его загадочной матерью, Филька — личность вполне историческая. Это глава Русской православной церкви, митрополит Московский Филипп Второй. Был он человеком недальновидным, забывшим, что наипервейшей обязанностью московского первосвященника является усердное отдавание кесарю кесарева, вот и полаялся на свою беду с царем-батюшкой Иваном Грозным. Вздумал, понимаешь ли, разоблачать кровавые злодеяния царского режима — принялся писать правдивые рассказы о том, cкольких людей царь запытал, замучил, пожег и потравил. Царь обозвал митрополитово писание «Филькиной грамотой», побожился, что все Филька врет, и заточил Фильку в далекий монастырь, где митрополита почти сразу и прикончили подосланные убийцы.

111.mp4

111.mp4

Осуждение на работу Пишут, что дефицит учителей в школах по предметам математика и физика составляет 20-40%. Вчера увидел новость, что в МГУ на одном факультете студенты не ходят на занятия по китайскому языку – нет преподавателей. Каждый день идут сообщения, что медперсонал увольняется в глубинке. Это неудивительно при наших нынешних зарплатах. Например в МГУ преподавателю китайского предлагают базовую ставку в 14 тыс. руб. Медсёстры в глубинных больницах получают 18-20 тыс. «Денег нет, но вы держитесь!» – как предлагал народу Дмитрий Медведев, срабатывает всё меньше. Экономика у нас рыночно-капиталистическая, а потому раз нет предложения (достойной оплаты), то не будет и спроса (заполненных вакансий). Вот устраивающимся на работу на СВО платят по 200-300 тыс., плюс подъёмные 200-700 тыс., плюс разные льготы – и рабочие места там не пустуют. Если будут хотя бы вполовину этого платить учителям, преподавателям вузов и медперсоналу, то тоже рабочие места заполнятся. Дело все в приоритетах. Если врачу или учителю не дают достойные деньги (100 тыс. и более), то, значит, на самом деле работодателю (государству) и не нужны эти люди. На рынке, где спрос и предложение всегда ищут баланс, это работает только так. Либо это не рынок – и тогда в учителя и врачи надо брать по приговору суда.